Боец 4: лихие 90-е [СИ] - Валерий Александрович Гуров

class="p1">Тут лица оживились. Это интересно!

Мне и самому стало интересно. Как завтра все это сложится? Я начал репетировать с парами:

— Значит так, братья! Смотри: встаем вот так друг напротив друга. В позах, в лицах уверенность в себе и агрессия…

Я рассказал про борьбу взглядов, про угрожающие позы, про вопросы-ответы…

—…ответы должны быть самоуверенные, даже наглые. Но не оскорбляющие честь и достоинство. Ясно? Никаких упоминаний про акты насилия, никаких намеков на сексуальные контакты! За это сразу отстранение от турнира. А что-то вроде «Я из него бифштекс сделаю!» — это нормально. Ну, можно как-то пооригинальнее, подумаете сами. Типа: отправлю в космос без возврата… ну, так как-то. Это правила игры!

Видно было, что реакция на мои слова разная. Некоторые ухмылялись, должно быть, предвкушая завтрашнюю веселуху. Кто-то помрачнел — кривляние, мол, клоунские выходки… Но в отказ не ушел никто.

Я сказал и о том, что можно делать друг другу «оскорбительные подарки», только ни в коем случае не относящиеся к сексуальной жизни, вроде презервативов. Клизму тоже лучше не надо, иначе пацаны друг друга до турнира перебьют. А вот какую-нибудь смешную дурацкую игрушку — гнома в колпаке, с намеком на то, что это ты, это годится. Можно кошачий корм, такой в пакетиках, какие сейчас стали продаваться… ну, одним словом надо устроить шоу на радость репортерам.

В общем, характер будущей пресс-конференции обозначился. Дело было за телевидением, за журналистами, шеф сказал, что это он обеспечит.

— Значит так, ребята, — громогласно объявил он, — завтра в цирке, в четырнадцать ноль-ноль! Не опаздывать. Кто опоздает — снимается с турнира. Вопросы?..

Вопросов не было.

…Вечером я с некоторой тревогой ожидал, что позвонит Алина, придется объясняться, но она почему-то не позвонила, а наутро я исправно мотанулся на тренировку, отработал по полной, сказал Марату, Гене, Юре:

— Так, мужики, вас до цирка подбросить? Дорогу заодно подскажете, я еще толком не знаю…

К двум часам подъехали к цирку, где у парадного входа царило сильное оживление. Ребята радостно удивились:

— Ого, народу-то!.. — пробормотал Марат. — Глянь, телевидение!

— Спокойнее, спокойнее, — остудил я. — Ведем себя солидно.

На самом деле интерес к турниру, к конференции выплеснулся огромный. Примчались любознательные журналисты из окрестных регионов: Перми, Челябинска, Екатеринбурга. Явились и двое лощеных москвичей, поглядывавших высокомерно… Телевизионщики возились со своими штативами, камерами, микрофонами — словом, шла оживленно-сдержанная, упругая суета, предваряющая вспышку интересных событий, и всех присутствующих как бы слегка покалывало незримыми токами предчувствия. Шеф, в строгом темно-сером костюме выглядел, как всегда, крайне представительно. Метался озабоченный Руслан, пробегая мимо меня, подмигнул: работаем!.. Я тоже ощутил легкую нервную лихорадку.

Все это происходило в тесноватом цирковом фойе. Я глянул на часы — 14:01. И тут зазвучал отлично поставленный мужской голос:

— Участников состязаний, представителей прессы и гостей просим пройти в зрительный зал!..

Народ потянулся в зал, участников соревнований посадили в определенном секторе на два первых ряда, пресса, телевизионщики расположились в другом секторе, вип-персоны скромно расположились поодаль, включая шефа.

На манеж, приятно улыбаясь, вышел рослый, представительный, седовласый мужчина в элегантном черном костюме, белоснежной манишке, галстуке-бабочке.

— Дамы и господа!..

Голос легко прокатился по пространству. Уже потом я узнал, что цирковые помещения делают с расчетом на хитрую акустику, так, чтобы слово, даже негромко сказанное, отзывалось по всему зрительному залу, вплоть до самых верхних рядов. А седовласый — артист местной филармонии, обладатель профессионально поставленного голоса, его специально подписали на это мероприятие, и он отлично справился с задачей, создавая атмосферу драйва, народ заметно начал ерзать в креслах от нетерпения…

— Пер-рвая пара участников!.. — как бы взлетел его баритон под купол и оттуда прокатился лавиной вниз. — Гринго! И… Ба-ай-кону-ур-р-р!..

Почему один придумал себе псевдонимом название космодрома — неведомо, но придумал. Парни картинно попозировали перед фотографами, суматошно защелкавшими затворами своих аппаратов, побычились друг на друга — в общем, выглядело это достаточно по-дилетантски, хотя оба старались. Впрочем, народу нравилось, одобрительные возгласы, смешки порхали по залу. И вот началось самое интересное!

— Уважаемые представители средств массовой информации, просим задавать вопросы участникам!.. Просим!

— Вопрос бойцу Гринго! — пискляво заверещала худенькая девушка. — Ваш прогноз на исход боя?..

— Прогноз-то?.. Да котлету сделать из него! — сообразил Гринго. — И будет он у нас не Байконур, а Котлета. Так и будем звать!..

— Смотри, язык прокиснет, — воинственно вздыбился Байконур. — Звать он собрался… А мне можно прогноз⁈

— Просим, просим, — так и подхватился ведущий.

— Размажу как масло по бутерброду! Вот тут, по арене. Вот пусть потом совковой лопатой отскребут!

— Ага, размажешь! Котлета! Антрекот!..

— Чего ты там вякаешь, глиста?..

На радость зрителям парни чуть было не сцепились, а я вдруг краем глаза увидал, как в зал вошли Аркадий Львович с Бомбером, присели особо, отдельно от всех. Аристократы, блин!..

Гринго с Байконуром отработали свое, ушли, напоследок бодро облаяв друг друга, а ведущий вызвал следующую пару:

— На арену приглашаются еще двое непримиримых соперников! Орион и Стингер! Публика, прошу приветствовать бойцов!..

В публике загалдели, заулюлюкали, а Бомбер, иронически скривившись, наклонился к уху промоутера, прошептал что-то…

Глава 22

Стингер и Орион были заметно покрупнее предыдущей пары, что-то типа полутяжа или даже крузервейта, а вот до полноценных тяжей оба явно не дотягивали. У них тоже все пошло по стандартной схеме: позирование, «схватка взглядов», вопросы журналистов… Парни чувствовал себя жутко не в своей тарелке, было видно, как они тушуются, стесняются камеры, но с горем пополам они все таки справлялись с поставленной задачей.

— Что скажете о своем противнике? — обратился к Стингеру один из москвичей.

Тот, лысоватый поджаро-мускулистый блондин, чем-то напоминающий будущего Джейсона Стэтхема, ухмыльнулся:

— Готов выразить ему соболезнования.

В зале пронесся одобрительный шум. Я постарался сдержать улыбку. Это мы тоже вчера репетировали: утонченные, «аристократические» оскорбления, на контрасте с убийствами, отбивными, размотанными кишками и тому подобным.

— А вы? — вопрос к Ориону.

— А я сразу к вам обращаюсь, — откликнулся тот. — Вы журналист, да?

— М-м… некоторым образом… — вздулся снобизмом столичный писака.

— Ну, значит, к вам. Пишите сразу ему некролог. Организаторы оплатят! На поминки вас тоже пригласят!

На сей раз смех сопроводился аплодисментами. Я тоже мысленно похлопал в ладоши: хохма с некрологом была срежиссирована вчера, а вот про оплату Оргкомитетом Орион выдал от себя, и сработало на все сто. Правда, этим диалогом парни загнали себя в нишу «интеллектуалов», должны были поддерживать себя в ней, а домашние заготовки кончились… Но тут вмиг все сообразил конферансье — и среди эстрадников бывают умные люди! — роскошно улыбаясь, он провозгласил:

— Уважаемый гость, с некрологом пока прошу подождать, поскольку оплата такого рода услуг еще не предусмотрена, Оргкомитет должен посоветоваться… Возможно, вас известят об этом в письменном виде… — тут он смекнул, что чересчур заговорился, хватит жать на эту педаль, и ловко сменил тему: — Ну, это дело будущего, а мы давайте отпустим наших гладиаторов и пригласим на манеж следующую пару. Аплодисменты участникам!

Публика умеренно похлопала, бойцы прошли на места, а филармонист объявил следующую пару: Коля-морпех и некто Камаз. Этого я вчера тоже хорошо запомнил, парень и в армии служил и работал водилой, что, видно, как-то глубоко засело в его душевных глубинах, он категорически потребовал такой никнейм — ну, если так, никто против не был.

Данные двое в благородных дуэлянтов играть не стали, из них полились другие образцы красноречия:

— Да я этому рахиту руки-ноги поотрываю!..

— Не успеешь! Уже без мозгов будешь!

— Да это у тебя сроду мозгов не было, ты только жопой думаешь!..

И примерно так далее, а кончили тем, что показушно сцепились (хотя были бы пне прочь сцепиться по настоящиему), их кинулись разнимать цирковые униформисты, подряженные на мероприятие в качестве грубой рабочей силы.

Надо сказать, что к этому времени зрителей заметно прибавилось: вход на пресс-конференцию был свободный, а на улице стояли зазывалы тоже из числа служащих цирка (судя по всему, им был тоже обозначен некий интерес), они приглашали всех прохожих, и находились среди праздных гуляк те, кто проявлял интерес к необычному делу, заходили, разевали рты, оставаясь под